за жизнью - смерть; за смертью - снова жизнь. за миром - серость; за серостью - снова мир
Еще один фичок-подарок для жены, на этот раз по фильму "Злобный тип". Где тоже одну из главных ролей исполняет Адам Скотт
Слегка сумасшедший фильм с нездорой страстью между персонажами, все как мы любим.
Драббл, 4 страницы. Романтика, юмор, ссора, обсессивная лексика. R за лексику и воспоминания о кексе.
Но все-таки как ей не хватает сестринства и поддержки со стороны других девушек сейчас. После всей этой кошмарной истории приключившейся на день благодарения.
Перед новой ужасной историей, которую она организует для себя прямо сейчас.
Она едет поговорить с Калебом. Да-да, едет обратно в лапы к этому чертовому дикарю, проклятому неандертальцу, забравшему ее девственность.
Гринч украл Рождество, а Калеб похитил ее девственность. Свел с ума своими противоречивыми действиями, одурманил. Назвать шлюхой и как проклял, она действительно ею сделалась. Как еще охарактеризовать девушку, которая спит с братом своего бойфренда и сразу же после этого снова спит с бойфрендом. Два парня за одну и ту же ночь.
Ей как будто хотелось устроить себе правильный "первый раз" взамен случившегося безумного, но вышло отвратно. После бешеной страсти с Калебом у нее все болело там, а вдобавок ныла голова и копчик. Жалкие потуги Питера, чудом сумевшего войти в нее только усугубили дело.
Эмма удивлялась как не расплакалась в ту ночь, на моменте когда Питер обнял ее и заговорил про их совместное будущее.
Никакого будущего не было, Калеб запихнул его в свои мешки под глазами, увез на стройку и там залил бетоном.
Эмма рассталась с Питером еще в поезде на обратном пути домой. Она не рассказала ему о поступке брата и постаралась не ранить его чувства, насколько это было возможно.
Просто за время поездки она многое переосмыслила. И поняла, что не любит Питера.
Произносить "не люблю" было труднее всего. Питер смотрел на нее с видом побитого щенка, а она вспоминала жалостливые взгляды Калеба, просившего не разбивать брату сердце.
Ей сразу захотелось приехать и наорать на него, а может и врезать, как тогда на улице.
— Как ты можешь просить не разбивать ему сердце, если все это из-за тебя?! Ты со мной переспал, ты во всем виноват!
Вот так она и скажет когда доберется до его дома.
Эмма убеждает себя, что едет обратно в лесную глухомань именно поэтому. Одна-единственная причина. То, что Калеб снится ей по ночам не имеет значения. Во снах прокручиваются все их совместные моменты, начиная от знакомства в машине и заканчивая его позорным побегом. Темные глаза Калеба манят как два магнита. В конце каждого сна он извиняется и убегает, а она стоит с открытом ртом и не может ничего поделать. Это бессилие бесит больше всего.
Питер перестает общаться с ней и его друзья в колледже глядят на нее недобро. Бог знает, что он им наговорил. В лучшем ее считают истеричкой, разорвавшей отношения на пустом месте. Впрочем, ей удивительно плевать на мнение Питера и его окружения. Наверное, не все девушки созданы для отношений с порядочными парнями. Кому-то должны нравиться и лесные дурни.
До дома Калеба Эмма добирается со случайным водителем. Она голосует на дороге рядом с вокзалом и вскоре перед ней останавливается машина с пожилым мужчиной за рулем. Он знает где живет Калеб. В таких глухих углах страны соседей не много. По дороге мужчина третирует ее разговорами о погоде и действиях правительства. Его взгляды радикальны, но Эмма предпочитает отмалчиваться, чтобы не тратить силы на бесполезный спор.
Она видит Калеба сразу как подъезжает к его скромному жилищу. Он сидит на крыльце и с меланхоличным видом покуривает очередную сигарету. Выглядит немногим лучше, чем при их последней встрече. Все еще небритый, но круги под глазами пропали.
Когда он замечает, что из машины, притормозившей у дорожки к его дому, вылезает Эмма, то едва не проглатывает сигарету и начинает судорожно кашлять, подавившись дымом. Вскакивает на ноги, пытается похлопать себя по спине.
Эмма хлопает его сама, от души. И еще пару раз, для верности.
За спиной у нее газует, уезжая, машина. Местному жителю сегодня будет о чем рассказать в пабе. Спасибо, что не остался смотреть их разборки как сериал.
— Ну здравствуй, — говорит она, — как поживаешь?
— Что ты здесь делаешь?! — Восклицает Калеб с негодованием, проигнорировав ее вопрос. — Ты же должна сейчас в университете быть, с Питером.
— Гребаный Питер! — Не выдерживает и Эмма, срываясь на крик. — Питер все! Финиш! Стоп! Мы расстались, я понятия не имею с кем он теперь проводит время!
Она тыкает пальцем Калеба в грудь.
— Скажи себе спасибо! Езжай к своему гребаному Питеру, если хочешь, и собирай ему сердце заново. Это по твоей вине оно разбилось!
— Я знаю, — плечи Калеба опускаются, он мигом утрачивает всю свою напускную брутальность.
Эмма обратила на это внимание еще во время прошлой поездки. Калеб очень быстро переключается между режимами брутального самца и страдающего философского отшельника. А лучше бы продолжал беспредельничать, тогда и ей проще на него злиться.
— Я приехала не из-за Питера. Просто объясни мне: почему? Почему ты сбежал? Ты не пробовал мне написать или позвонить, ни разу! То, что между нами случилось, для тебя это вообще ничего не значило? Ты так и считаешь меня... — слезы подступили к глазам и Эмма резко смахнула их рукой, — ...шлюхой.
— Пошли в дом.
Калеб вдруг хватает ее за локоть и тащит за собой, ее каблуки вязнут в земле у крыльца.
Перед соседями, что ли, стыдится?
Сопротивляться она, впрочем, не пытается. Ругаться на улице и правда глупо. Птиц распугают. В том тихом уголке, где он жил, правильнее казалось наслаждаться тишиной, а не устраивать ссоры с сексуальным подтекстом.
Дома у Калеба оказывается чище, чем она представляла. Простая деревянная мебель, никаких нагромождений хлама, скорее уж излишний минимализм. Как будто хозяин заходит сюда только поспать перед следующим рабочим днем. Диван, телевизор, криво обструганный столик, картины с видами природы.
Стоит Калебу захлопнуть дверь, как Эмма отпихивает его в сторону.
— Ответь! — Настойчиво повторяет она. — Я тащилась к тебе ради ответов и ты должен объяснить, что у тебя, черт побери, творилось в голове!
— Легко сказать. — Он смотрит ей в глаза и кажется действительно раскаивается в случившемся. Но нельзя исключать, что хорошо притворяется. — Слушай, все очень запутано. Я только с дурной бывшей разобрался и тут появляешься ты. Для нашей местности ты очень необычная. Как диковинное чудо какое-то. У тебя глаза прозрачные как вода. Меня сразу к тебе потянуло.
— Из-за глаз?
— Ну... В том числе. Из-за глаз, из-за твоих ног, фигуры...
Эмма сдержанно фыркает и принимается обходить по кругу его комнату. Мимоходом думает о том, что следов пребывания других женщин здесь не видно. Но с кем-то же он делал те пошлые фотографии... Про них она тоже обязательно спросит, но не сейчас.
— Ты мне снилась или виделась как галлюцинация, — продолжает Калеб, — когда у меня были проблемы со сном. Все казалось нереальным. Я и себе не могу объяснить, чем именно ты зацепила. Я безумно тебя хотел. Каждый раз как видел, то начинал сходить с ума.
— Да, я заметила. Особенно когда ты напал на меня в магазине с нелепыми обвинениями.
— И в ту ночь... Мы же оба не могли бороться с желанием. Не отрицай, что и с тобой неладное творилось.
— О нет, не начинай, ты не сможешь переложить ответственность на меня! Это не я родственница Питера. И не я воспользовалась девственницей, а потом сбежала.
Вот значит как она хочет представить это? Что ею воспользовались? Это было бы приятнее для самооценки, но Эмма знает, что врет. Она прекрасно помнит как нестерпимо сильно хотела почувствовать его в себе, отдаться. Обстоятельства непреодолимой силы, вот как это ощущалось.
Калеб закрывает лицо руками.
— Знаю. Знаю. Я все испортил. — Произносит он глухо. — Я не хотел, чтобы вы с Питером расставались, вы были отличной парой.
— Ничерта мы не были отличной парой! — Тут же возражает Эмма, все в ней противится этой мысли. — С ним скучно и в сексе он полный ноль. Он твой брат и все такое, но надо же смотреть правде в глаза.
— Да у тебя же самой опыта нет, откуда тебе знать.
— Знаешь, по сравнению с тобой так точно. Ты хотя бы знал... Ох, ладно.
Ей не хотелось углубляться в подробности. С ней что-то серьезно не так. Девушка без опыта не должна была кончить за пару минут грубого секса у стены. В максимально неудобной позе и без прелюдий, не считая одного поцелуя. С мужланом от которого воняло дешевыми сигаретами, алкоголем и потом.
Она ни в коем случае не собирается этого признавать, но чувствует нечто похожее на желание и сейчас. Растрепанный небритый Калеб заставляет ее сомневаться в том, что у людей нет инстинктов. Если их нет, то почему это создание кажется ей сексуальным. При виде него думаешь о пещерах и дубинах.
— По крайней мере он точно лучше человек, чем я. Он добрый, порядочный, уравновешенный. Он бы мог заботиться о тебе, может быть, вы бы даже поженились в будущем.
— Ой как мило. Скажи еще, что пришел бы свидетелем на свадьбу. — язвит Эмма. — Да, Питер хороший человек. Но я не люблю его.
— Меня ты тоже не любишь. — Уверенно говорит Калеб. — Извини. Ты это хотела услышать? Вот. Извини, пожалуйста, я не знаю, что за помутнение рассудка это было. Ты понравилась мне с первого взгляда и противиться этому не получилось. Я пытался и проиграл. Я вел себя как мудак. Я и есть мудак. Неотесанная деревенщина, не стоящая твоего внимания. Конечно же ты не шлюха, я это сказал только потому что хотел задеть.
Он смотрит ей в глаза, когда говорит это. Подходит чуть ближе. Его слова - именно то, что она жаждала услышать, когда раз за разом прокручивала события приснопамятной ночи у себя в голове. И в то же время - нет. Она чувствует досаду, желание переубедить его. Брось, ты не такой уж плохой.
Она тоже делает шаг навстречу, берет Калеба за руку и гладит большим пальцем по тыльной стороне ладони. У него грубые руки, она не знает умеют ли они быть нежными. Он чуть вздрагивает от ее прикосновения, а у нее по коже пробегают мурашки.
Затем она гладит его по щеке, чувствуя под пальцами легкую щетину. Колючий грубый еж, за что не возьмись. Если не остановить его, так и будет заниматься самоуничижением до вечера.
— Тшшш, прекрати. Ладно. Я тебя прощаю.
Его взгляд красноречив: вот так просто?
— Знаешь, я думаю, что тебе все равно стоило бы вернуться к Пит...
Эмма затыкает его грубым поцелуем, со всей силы (а силы немного) толкает кулаками в грудь. Замолчи, только не снова!
Он откликается с тем же жаром, словно этого и ждал с начала их разговора. Они целуются долго, кусая друг друга за языки. Поцелуй как продолжение ссоры и он же ее завершение. Калеб не пытается раздеть ее и Эмма сейчас не готова к большему, но ей нужно выплеснуть эмоции.
Когда они наконец отрываются друг от друга, раскрасневшиеся и взбудораженные, Эмма говорит:
— Если ты еще раз упомянешь Питера, я уеду и больше никогда не вернусь.
— Ладно. — Легко соглашается Калеб. — Ну... Может тогда заварить тебе чаю?
— Ага. Да. Чай подойдет.
Позже они сидят на крыльце уже вдвоем, прижавшись плечом к плечу. Вечереет, закат подбирается к верхушкам деревьев, ветер шелестит листвой. Калеб набрасывает ей на плечи свою куртку. Куртка, судя по запаху, давно нуждается в стирке, но ей все равно приятен этот джентльменский жест.
Эмма вполуха слушает рассказы Калеба о стройке и невольно представляет каково было бы жить вот так, ждать его с работы, а по ночам... Тут она останавливает себя. Их второй раз точно должен быть не похож на первый и торопиться не следует. Может она и не любит его, но эта страсть и искры летящие между ними не являются подделкой. Это не морок, не наваждение, а нечто настоящее, заставляющее ее сердце биться чаще.
Она ловит взгляд Калеба и чуть улыбается ему, а он смущенно улыбается в ответ.
Наверное, стоит дать дикарю шанс.
Слегка сумасшедший фильм с нездорой страстью между персонажами, все как мы любим. Драббл, 4 страницы. Романтика, юмор, ссора, обсессивная лексика. R за лексику и воспоминания о кексе.
Дикарь
Эмма никогда не считала себя феминисткой. По большей части ей было все равно как там распределены права между мужчинами и женщинами в мире. Лишь бы ее с этой темой не трогали и позволили жить спокойно. На семейные разборки она и дома насмотрелась. Мать в них, кстати, побеждала чаще, а иногда у них с отцом и до рукоприкладства доходило. Эмме в такие моменты хотелось стать как можно меньше и забиться под кровать. Там, в пыли и спокойствии, можно было переждать бурю. Но все-таки как ей не хватает сестринства и поддержки со стороны других девушек сейчас. После всей этой кошмарной истории приключившейся на день благодарения.
Перед новой ужасной историей, которую она организует для себя прямо сейчас.
Она едет поговорить с Калебом. Да-да, едет обратно в лапы к этому чертовому дикарю, проклятому неандертальцу, забравшему ее девственность.
Гринч украл Рождество, а Калеб похитил ее девственность. Свел с ума своими противоречивыми действиями, одурманил. Назвать шлюхой и как проклял, она действительно ею сделалась. Как еще охарактеризовать девушку, которая спит с братом своего бойфренда и сразу же после этого снова спит с бойфрендом. Два парня за одну и ту же ночь.
Ей как будто хотелось устроить себе правильный "первый раз" взамен случившегося безумного, но вышло отвратно. После бешеной страсти с Калебом у нее все болело там, а вдобавок ныла голова и копчик. Жалкие потуги Питера, чудом сумевшего войти в нее только усугубили дело.
Эмма удивлялась как не расплакалась в ту ночь, на моменте когда Питер обнял ее и заговорил про их совместное будущее.
Никакого будущего не было, Калеб запихнул его в свои мешки под глазами, увез на стройку и там залил бетоном.
Эмма рассталась с Питером еще в поезде на обратном пути домой. Она не рассказала ему о поступке брата и постаралась не ранить его чувства, насколько это было возможно.
Просто за время поездки она многое переосмыслила. И поняла, что не любит Питера.
Произносить "не люблю" было труднее всего. Питер смотрел на нее с видом побитого щенка, а она вспоминала жалостливые взгляды Калеба, просившего не разбивать брату сердце.
Ей сразу захотелось приехать и наорать на него, а может и врезать, как тогда на улице.
— Как ты можешь просить не разбивать ему сердце, если все это из-за тебя?! Ты со мной переспал, ты во всем виноват!
Вот так она и скажет когда доберется до его дома.
Эмма убеждает себя, что едет обратно в лесную глухомань именно поэтому. Одна-единственная причина. То, что Калеб снится ей по ночам не имеет значения. Во снах прокручиваются все их совместные моменты, начиная от знакомства в машине и заканчивая его позорным побегом. Темные глаза Калеба манят как два магнита. В конце каждого сна он извиняется и убегает, а она стоит с открытом ртом и не может ничего поделать. Это бессилие бесит больше всего.
Питер перестает общаться с ней и его друзья в колледже глядят на нее недобро. Бог знает, что он им наговорил. В лучшем ее считают истеричкой, разорвавшей отношения на пустом месте. Впрочем, ей удивительно плевать на мнение Питера и его окружения. Наверное, не все девушки созданы для отношений с порядочными парнями. Кому-то должны нравиться и лесные дурни.
До дома Калеба Эмма добирается со случайным водителем. Она голосует на дороге рядом с вокзалом и вскоре перед ней останавливается машина с пожилым мужчиной за рулем. Он знает где живет Калеб. В таких глухих углах страны соседей не много. По дороге мужчина третирует ее разговорами о погоде и действиях правительства. Его взгляды радикальны, но Эмма предпочитает отмалчиваться, чтобы не тратить силы на бесполезный спор.
Она видит Калеба сразу как подъезжает к его скромному жилищу. Он сидит на крыльце и с меланхоличным видом покуривает очередную сигарету. Выглядит немногим лучше, чем при их последней встрече. Все еще небритый, но круги под глазами пропали.
Когда он замечает, что из машины, притормозившей у дорожки к его дому, вылезает Эмма, то едва не проглатывает сигарету и начинает судорожно кашлять, подавившись дымом. Вскакивает на ноги, пытается похлопать себя по спине.
Эмма хлопает его сама, от души. И еще пару раз, для верности.
За спиной у нее газует, уезжая, машина. Местному жителю сегодня будет о чем рассказать в пабе. Спасибо, что не остался смотреть их разборки как сериал.
— Ну здравствуй, — говорит она, — как поживаешь?
— Что ты здесь делаешь?! — Восклицает Калеб с негодованием, проигнорировав ее вопрос. — Ты же должна сейчас в университете быть, с Питером.
— Гребаный Питер! — Не выдерживает и Эмма, срываясь на крик. — Питер все! Финиш! Стоп! Мы расстались, я понятия не имею с кем он теперь проводит время!
Она тыкает пальцем Калеба в грудь.
— Скажи себе спасибо! Езжай к своему гребаному Питеру, если хочешь, и собирай ему сердце заново. Это по твоей вине оно разбилось!
— Я знаю, — плечи Калеба опускаются, он мигом утрачивает всю свою напускную брутальность.
Эмма обратила на это внимание еще во время прошлой поездки. Калеб очень быстро переключается между режимами брутального самца и страдающего философского отшельника. А лучше бы продолжал беспредельничать, тогда и ей проще на него злиться.
— Я приехала не из-за Питера. Просто объясни мне: почему? Почему ты сбежал? Ты не пробовал мне написать или позвонить, ни разу! То, что между нами случилось, для тебя это вообще ничего не значило? Ты так и считаешь меня... — слезы подступили к глазам и Эмма резко смахнула их рукой, — ...шлюхой.
— Пошли в дом.
Калеб вдруг хватает ее за локоть и тащит за собой, ее каблуки вязнут в земле у крыльца.
Перед соседями, что ли, стыдится?
Сопротивляться она, впрочем, не пытается. Ругаться на улице и правда глупо. Птиц распугают. В том тихом уголке, где он жил, правильнее казалось наслаждаться тишиной, а не устраивать ссоры с сексуальным подтекстом.
Дома у Калеба оказывается чище, чем она представляла. Простая деревянная мебель, никаких нагромождений хлама, скорее уж излишний минимализм. Как будто хозяин заходит сюда только поспать перед следующим рабочим днем. Диван, телевизор, криво обструганный столик, картины с видами природы.
Стоит Калебу захлопнуть дверь, как Эмма отпихивает его в сторону.
— Ответь! — Настойчиво повторяет она. — Я тащилась к тебе ради ответов и ты должен объяснить, что у тебя, черт побери, творилось в голове!
— Легко сказать. — Он смотрит ей в глаза и кажется действительно раскаивается в случившемся. Но нельзя исключать, что хорошо притворяется. — Слушай, все очень запутано. Я только с дурной бывшей разобрался и тут появляешься ты. Для нашей местности ты очень необычная. Как диковинное чудо какое-то. У тебя глаза прозрачные как вода. Меня сразу к тебе потянуло.
— Из-за глаз?
— Ну... В том числе. Из-за глаз, из-за твоих ног, фигуры...
Эмма сдержанно фыркает и принимается обходить по кругу его комнату. Мимоходом думает о том, что следов пребывания других женщин здесь не видно. Но с кем-то же он делал те пошлые фотографии... Про них она тоже обязательно спросит, но не сейчас.
— Ты мне снилась или виделась как галлюцинация, — продолжает Калеб, — когда у меня были проблемы со сном. Все казалось нереальным. Я и себе не могу объяснить, чем именно ты зацепила. Я безумно тебя хотел. Каждый раз как видел, то начинал сходить с ума.
— Да, я заметила. Особенно когда ты напал на меня в магазине с нелепыми обвинениями.
— И в ту ночь... Мы же оба не могли бороться с желанием. Не отрицай, что и с тобой неладное творилось.
— О нет, не начинай, ты не сможешь переложить ответственность на меня! Это не я родственница Питера. И не я воспользовалась девственницей, а потом сбежала.
Вот значит как она хочет представить это? Что ею воспользовались? Это было бы приятнее для самооценки, но Эмма знает, что врет. Она прекрасно помнит как нестерпимо сильно хотела почувствовать его в себе, отдаться. Обстоятельства непреодолимой силы, вот как это ощущалось.
Калеб закрывает лицо руками.
— Знаю. Знаю. Я все испортил. — Произносит он глухо. — Я не хотел, чтобы вы с Питером расставались, вы были отличной парой.
— Ничерта мы не были отличной парой! — Тут же возражает Эмма, все в ней противится этой мысли. — С ним скучно и в сексе он полный ноль. Он твой брат и все такое, но надо же смотреть правде в глаза.
— Да у тебя же самой опыта нет, откуда тебе знать.
— Знаешь, по сравнению с тобой так точно. Ты хотя бы знал... Ох, ладно.
Ей не хотелось углубляться в подробности. С ней что-то серьезно не так. Девушка без опыта не должна была кончить за пару минут грубого секса у стены. В максимально неудобной позе и без прелюдий, не считая одного поцелуя. С мужланом от которого воняло дешевыми сигаретами, алкоголем и потом.
Она ни в коем случае не собирается этого признавать, но чувствует нечто похожее на желание и сейчас. Растрепанный небритый Калеб заставляет ее сомневаться в том, что у людей нет инстинктов. Если их нет, то почему это создание кажется ей сексуальным. При виде него думаешь о пещерах и дубинах.
— По крайней мере он точно лучше человек, чем я. Он добрый, порядочный, уравновешенный. Он бы мог заботиться о тебе, может быть, вы бы даже поженились в будущем.
— Ой как мило. Скажи еще, что пришел бы свидетелем на свадьбу. — язвит Эмма. — Да, Питер хороший человек. Но я не люблю его.
— Меня ты тоже не любишь. — Уверенно говорит Калеб. — Извини. Ты это хотела услышать? Вот. Извини, пожалуйста, я не знаю, что за помутнение рассудка это было. Ты понравилась мне с первого взгляда и противиться этому не получилось. Я пытался и проиграл. Я вел себя как мудак. Я и есть мудак. Неотесанная деревенщина, не стоящая твоего внимания. Конечно же ты не шлюха, я это сказал только потому что хотел задеть.
Он смотрит ей в глаза, когда говорит это. Подходит чуть ближе. Его слова - именно то, что она жаждала услышать, когда раз за разом прокручивала события приснопамятной ночи у себя в голове. И в то же время - нет. Она чувствует досаду, желание переубедить его. Брось, ты не такой уж плохой.
Она тоже делает шаг навстречу, берет Калеба за руку и гладит большим пальцем по тыльной стороне ладони. У него грубые руки, она не знает умеют ли они быть нежными. Он чуть вздрагивает от ее прикосновения, а у нее по коже пробегают мурашки.
Затем она гладит его по щеке, чувствуя под пальцами легкую щетину. Колючий грубый еж, за что не возьмись. Если не остановить его, так и будет заниматься самоуничижением до вечера.
— Тшшш, прекрати. Ладно. Я тебя прощаю.
Его взгляд красноречив: вот так просто?
— Знаешь, я думаю, что тебе все равно стоило бы вернуться к Пит...
Эмма затыкает его грубым поцелуем, со всей силы (а силы немного) толкает кулаками в грудь. Замолчи, только не снова!
Он откликается с тем же жаром, словно этого и ждал с начала их разговора. Они целуются долго, кусая друг друга за языки. Поцелуй как продолжение ссоры и он же ее завершение. Калеб не пытается раздеть ее и Эмма сейчас не готова к большему, но ей нужно выплеснуть эмоции.
Когда они наконец отрываются друг от друга, раскрасневшиеся и взбудораженные, Эмма говорит:
— Если ты еще раз упомянешь Питера, я уеду и больше никогда не вернусь.
— Ладно. — Легко соглашается Калеб. — Ну... Может тогда заварить тебе чаю?
— Ага. Да. Чай подойдет.
Позже они сидят на крыльце уже вдвоем, прижавшись плечом к плечу. Вечереет, закат подбирается к верхушкам деревьев, ветер шелестит листвой. Калеб набрасывает ей на плечи свою куртку. Куртка, судя по запаху, давно нуждается в стирке, но ей все равно приятен этот джентльменский жест.
Эмма вполуха слушает рассказы Калеба о стройке и невольно представляет каково было бы жить вот так, ждать его с работы, а по ночам... Тут она останавливает себя. Их второй раз точно должен быть не похож на первый и торопиться не следует. Может она и не любит его, но эта страсть и искры летящие между ними не являются подделкой. Это не морок, не наваждение, а нечто настоящее, заставляющее ее сердце биться чаще.
Она ловит взгляд Калеба и чуть улыбается ему, а он смущенно улыбается в ответ.
Наверное, стоит дать дикарю шанс.
@темы: фильмы, «Неужели вы считаете, что ваш лепет может заинтересовать лесоруба из Бад-Айблинга?», Привет. Мы будем счастливы теперь - и навсегда (с)
-
-
08.07.2025 в 16:10Может она и не любит его, но эта страсть и искры летящие между ними не являются подделкой. Это не морок, не наваждение, а нечто настоящее, заставляющее ее сердце биться чаще.
Это самая настоящая любовь, цена пряности)) прост Эмма ещё дынный хлеб и не понимает этого))
Для нашей местности ты очень необычная. Как диковинное чудо какое-то. У тебя глаза прозрачные как вода. Меня сразу к тебе потянуло.
Охххх, как же красиво
-
-
08.07.2025 в 16:35Это самая настоящая любовь, цена пряности)) прост Эмма ещё дынный хлеб и не понимает этого))
Так и есть, тока самое ее начало)
Охххх, как же красиво
Как у тебя
Рада, что фик понравился! Эмма дааа, еще перевоспитает свое чудовище и превратит в принца.